Л. Смеркович (Скади)
Двери

От автора

Здравствуйте.

Меня зовут Людмила Смеркович. Создатели диска попросили меня рассказать вам о Скади, аргументируя это тем, что читателю и слушателю будет интересно узнать что-нибудь об авторе диска. Я попробую это сделать, хотя есть по крайней мере две сложности, с которыми непонятно пока, что делать. Первая состоит в том, что человека по имени Скади не существует. Есть такой псевдоним, точнее – образ, а еще точнее – роль, которую я играю уже почти десять лет. И надо вроде бы посмотреть на эту роль со стороны самой себя, а с другой стороны – рассказывать надо о себе.

И вторая сложность. Когда пишут предисловия к книгам, то кто-то посторонний (хотя и не совсем чужой) пишет примерно следующее: продолжая традиции такого-то и такого-то, двигаясь в рамках стиля “Х”, вносит смелые инновации, проявляющиеся так-то и так-то… И всем все ясно. А тут – нечто подобное надо писать о себе. Нескромно как-то. И вообще – чукча не критик, чукча сочинитель.

Но все равно я попробую. Честно говоря, мне гораздо интереснее поговорить о тексте, нежели о своей скромной персоне, но для порядку о себе тоже скажу.

Родилась-училась-не-была-не-состояла - это, наверное, никому особо не интересно? Из того, что кажется важным: образование у меня университетское, специальность - химик. Никогда по ней работала. Если говорить о профессии, точнее, о направлениях профессионализации (не хватает у меня наглости говорить, что я хоть в чем-то уже профессионал), то в порядке убывания квалификации: педагог, игротехник, управленец. В настоящее время работаю директором частной школы, хотя это, похоже, ненадолго. Я довольно часто меняю места работы -иногда по нескольку раз в год. Часто работаю в трех-четырех местах одновременно.

Перечитываю и замечаю какую-то неуловимую странность. А, вот: ну и где же у нас поэтическое творчество? Песни, концерты, студийные записи? Правильно, в разделе "любительство", никак не в профессии. Впрочем, очень не хочется называть это похабным словечком "хобби". Ничего себе хобби - стихи писать... И дело тут не в том, что я этим занятием не зарабатываю на жизнь (я и всеми остальными не зарабатываю). Можно сказать так: стихи и музыка для меня - это часть жизни, которая от меня не зависит. Я могу принять волевое решение разработать новый учебный курс или провести игру. А издать книгу или записать песню - не могу. Если так получится, то будет хорошо, а нет - не судьба, ничего не поделаешь, Скади...

Да, кто такая Скади. Это, как уже понятно из сказанного выше, совсем не Людмила Евгеньевна Смеркович, которая ходит в строгих пиджаках, проводит занятия, семинары и планерки, говорит неплохим литературным языком и т.д. В отличие от нее, Скади много и смачно матерится, курит сигареты одну от одной, делает ролевые игры и занимается другими подобными неприличными делами. Появилась эта ядовитая особа при следующих обстоятельствах.

В 1991 году Слава Хабаров готовил на вторые по счету всесоюзные Хоббитские Игрища первую в своей жизни команду (для непричастных ролевому движению поясняю: это эпоха самого начала ролевых игр, когда они впервые стали массовыми и о них заговорили по огромной на тот момент сети КЛФ (клубов любителей фантастики); тогда же ролевая игра стала порождать печально знаменитую ролевую тусовку, о которой много и нелицеприятно (что обидно, почти всегда справедливо) пишут в прессе и говорят возмущенные родители падших чад; однако - начала порождать, но еще не породила; светлое время молодых ветров, братских, еще неизгаженных отношений, поисков и находок). Так вот, о хабаровской команде. Было решено ехать гномами, а гномских имен, особливо благозвучных в первоисточнике (то есть в сочинениях Дж.Р.Р. Толкиена) было маловато. Особено женских. И кто-то из культурных людей предложил брать в качестве игровых псевдонимов скандинавские имена, благо толкиеновские гномы все на свет появились из Младшей Эдды. Я выбрала имя Скади, не зная тогда еще ничего ни про древнюю Скандинавию, ни про Эдды, ни про саги, ни про германскую мифологию. Потом это все вытянулось, как за ниточку (надо же знать, чье имя носишь), но это было потом, потом...

А тогда пришлось для первой в жизни всесоюзной, а потому страшно серьезной, игры делать образ. Надо же сыграть не себя, а Персонажа... Так получилось, что почти одновременно с этим (на год раньше, если точнее) я начала прилично писать. А поскольку я довольно много писала на толкиеновские темы, и часть стихов касались непосредственно моего персонажа, было логично подписывать стихи этим простеньким, но экзотично-благозвучным именем.

Не буду описывать, каким был мой первый персонаж, как он потом в течение лет менялся (что в конечном итоге получилось, я уже вкратце набросала). Интересно на мой взгляд другое - я поняла, для чего берут псевдонимы (а Скади в первую очередь псевдоним). В той жизни, в которой живет Л.Е. Смеркович (насыщенной и осмысленной, кстати говоря, жизни), писать стихи невозможно. Это можно делать где-то в другом месте, которое задается, как это ни странно, простой сменой имени и имиджа - там, где меня называют Скади по крайней мере так же часто, как Милой.

Так, наконец о Скади я рассказала, теперь можно и о важном.

Думаю, что не скажу ничего нового или странного, если замечу, то почти у всех по-серьезному пишущих и читающих по-серьезному людей отношение к тексту почти мистическое. Текст - особая стихия, со своими загадочными законами, которым волей-неволей подчиняешься, когда с ним работаешь. При этом можно указать (полагаю, что только для пишущих персон; для читающих немного по-другому) две составляющих работы. Первая - это твоя авторская работа, которую как любую работу нужно делать качественно - соблюдать нормы языка, придерживаться сложившихся форм, избегать ошибок наподобие "ужей". И законы у этой работы вполне человеческие - квалификация растет с годами, более простые формы осваиваешь сначала, более сложные позднее; если работаешь халтурно, текст не выверяешь сначала на глаз, потом на слух, результат соответственный, и все в том же роде. А вторая часть - как у нас говорят на игротехническом семинаре, "зеленая и жужжит" - непонятно, что про нее сказать, но она есть и она-то несомненно главная.

Текст из головы не пишется. У Марселя Пруста это хорошо описано: масса сюжетов в голове, садится человек к чистому листу и - ничего... Мне понятно, о чем идет речь, поскольку никогда не получалось писать специально, придумать, а потом записать. Нет, все в точности до наоборот: сначала ты записываешь нечто, пришедшее откуда-то, а потом понимаешь, что это из тебя, из твоей жизни, можно даже просчитать из какой именно части, но только примерно, поскольку кроме тебя и твоих впечатлений-переживаний там есть другие тексты, которые ты читал, другие люди, с которыми ты говорил (то есть обменивался текстами). А что позволило именно сейчас, именно здесь собрать это безобразие воедино, в ряд образов, в набор гармоничных (или не очень) звуков - кто ж его знает? Я человек нерелигиозный и рационалистический, но тут становлюсь мистиком и суевером. Точно знаю - от меня тут не зависит ничего, кроме качества оформления, о котом уже шла речь выше. Поэтому-то у меня всегда были серьезные сомнения по поводу своего авторства - я, конечно, это писала собственной рукой и при это еще что-то головой делала (возможно, даже думала), но мой ли это текст целиком? Не знаю, не уверена. Поскольку если бы там были только я и мое горячее желание написать стишок на заданную тему, то не получилось бы ничего. Точнее, ничего читаемого, а бумагу испачкать словами - это сколько угодно.

Кроме самого момента написания есть еще один момент, растянутый во времени между стихами иногда на месяцы, но логически равный самому стихотворчеству. Чтобы что-то написать, нужно, чтобы что-то произошло. Нечто важное, что задевает настолько, что не дает спать ночами, что давит слезу, что заставляет возвращаться мысленно к произошедшему снова и снова. Если не переживать подобные события, то и писать невозможно, и жить по большому счету на мой взгляд бессмысленно. Кстати необязательно, что это какая-то боль, потеря, извините за высокий стиль, страдание. Может, и что-то хорошее на первый взгляд... Важно, что оно не отпускает, что его невозможно отбросить и забыть, пока хоть чего-то не поймешь. И из этого бесконечного прокручивания в голове, понимания, непонимания, вспоминания, забывания, восстановления заново может потом получиться текст. Может и не получиться. По молодости я писала стихи в основном для того, чтобы вырваться из такого круга безрадостных мыслей на одну и ту же тему - если смогла написать, то, значит, что-то поняла, отделила от себя, можно идти дальше.

Интересно, что в процессе важного события или сразу после, пока не успел подумать, ничего не напишешь. Я пробовала несколько раз, потом бросила. Казалось бы - взрыв эмоций, переживаний, неземное счастье, щенячий восторг, или, напротив, рыдания сотрясают... Ан нет, не получится. Пока не погулял по бесконечной дорожке N раз подряд, пока не прожил то, что случилось по-честному, не выскочишь - гуляй дальше. Если текст - это способ выйти, то сначала нужно войти, найти в себе силы и смелость влезть в довольно неприглядные закоулки событий и сознаний (особенно своего собственного), и пробираться там, сколько понадобиться. И только после часа "Ч" откроется дверка текста.

Один мой друг и коллега сказал мне как-то после совершенно сумасшедшей игры, когда я мучалась вечными вопросами (наподобие: "И зачем это все?"): "Ты делаешь игры, играешь в них, преподаешь только с одной целью - чтобы потом писать. Все остальное тебе неважно, это только повод, чтобы писать." Я была резко против. Сейчас я понемногу начинаю соглашаться. Хотя бы потому, что остаются только тексты. Все остальное исчезает в памяти и беспамятстве.

Казань. Октябрь 2000.

DmEmBADm(BA)

Считай на пальцах и на счетах, на компьютере проверь – DmGmDm
Пятнадцать тысяч восемнадцатая это будет дверь. DmGmDm
И только двери без резьбы и без замков в расчет идут, GmHDm
И лишь малиновых оттенков, не иных – имей в виду. BA

Как Тристан с Изольдой по лесам, DmBDm
Как две темы в вечном менуэте... Dm6E_bA
Седина ползет по волосам. GmCF
Вспоминай о том далеком лете... GmA

Притворяются живыми. AmFAm
Повторяют мое имя, FFmAm
Силуэтами своими F₇H₇
Обступая день-деньской. CH₇CH₇(E)
Но чем пристальней, тем дальше.
Проверяю – ведь не жаль же.
И дрожит струна до фальши
Над последнею строкой.

“Когда немецкий философ Георг Вильгельм Фридрих Гегель
<…> увидел императора, въезжающего в город на белом коне,
его внезапно озарило, что это <…> – конец философии.”
                  А.М. Пятигорский “Мифологические размышления”

Искусительница, отравительница, Dm
Не узнать лица – вертит мельница. GmDm
Не оглянется, не полюбится, GmA
Если стерпится, то по улице GmA
От крыльца к крыльцу перекатится GmA
То ли разница, то ли буквица. BA
Гордой всадницей, тихой странницей
То ли гонится, то ли пятится.
Со страницы глянь, может глянется,
Наводили глянец – не клеится.
Не вернется он, не поженится.
Медной спицей не протыкается
То, что верится, то, что кается. BA
Не провидица, не молчальница, GmDm
Не учительница – Сочинительница. GmBADm

На свет Dm
Летят мотыльки и сгорают
В печали сто лет.
Все знают –
Я вместе с ними купила счастливый билет.
(H)
Постой! Em
На пороге
Постой и не жди приглашенья в огонь.
Не боги
Крылья палят, ты сияние это не тронь.
(C)
С лихвой Fm
Головою шальной заплатив
За лихие дела,
Чужой мой,
Мне ли решать за тебя из огня, чья взяла?
(D)
Вдали Gm
Затихающий город расстает
В безлунной ночи.
Мелькает
Пламя в пыли, ты не знаешь об этом, молчи!
(A)
Зачем Dm
Тебе мой театр погорелый
Без окон, без стен?
Не делом
Заняты в нем, и пытаться в нем думать зачем?

Пусти
Залпом в легкие воздух,
Удушье сжимает в горсти.
Грусти -
Необорванный отдых
Несбыточен, ты уж прости.