|
Игра поводилась общественной организацией "Игровые технологии в образовании" в рамках грантового проекта по работе с девиантными подростками. Коллектив игротехников: Л. Смеркович - руководитель игры, П. Шилов - методолог игры, игротехники - Н. Гатауллина, С. Двирник, Д. Забиров, К. Платова, Е. Ливанова.
Данная игра проводилась с целью социально-психологической коррекции в группе подростков с девиантным поведением. Суть коррекции в задании иных (не коммунальных - "нравится - не нравится") оснований для возникновения межличностных отношений в группе подростков. При разработке игры были использованы идеи и принципы А. Макаренко, Я. Корчака, а также представления из теории деятельности Московского методологического кружка.
В качестве материала игры была взята работа по съемке фильма. Это обусловлено:
Организаторами игры был подготовлен сценарий фильма, из которого участникам предстояло снять несколько эпизодов. Кроме того, диалоги к сценарию участники должны были написать сами.
Окончательные выводы и рекомендации по работе с коллективом будут сформированы после общего обсуждения 18.02.2000.
В основе данной игры лежали принципиально иные контексты, нежели контексты любой коррекционной работы. Коррекция, вообще, предполагает изменение поведения индивида в соответствии с требованиями социальной жизни. "Объектом" изменения полагается "поведение" или "сознание" индивида. Данная игра была ориентирована на изменение "микросоциального окружения" подростков - изменение способов и оснований взаимодействия в группах.
Для подростковых и молодежных групп характерен приоритет коммунальных (индивидуально-личностных) отношений. В этом смысле, подростково-молодежная группа складывается, как правило, вне очевидных культурных контекстов. Смысл игры состоял в том, чтобы создать условия для возникновения не коммунальных, а рабочих групп, то есть таких, где коммунальные отношения возникают на основе и по поводу рабочих взаимодействий.
С тоски зрения организаторов, контингент игроков отличался:
Главное, что предстояло преодолеть в ходе игры - стереотип "пассивной роли". Всякое предприятие, инициатива которого исходит от взрослых, очень жестко связано в сознании подростков с собственной пассивной ролью в данном предприятии.
Первый такт игры состоял в построении ситуации "производственной необходимости". Организаторы преодолевали пассивное сопротивление игроков "взрослой инициативе". На этом такте лидеры (подростки с высоким статусом в микрогруппах) постарались остаться "в тени", и на ключевые организационные места (режиссер, продюсер) попали подростки, не имеющие достаточного статуса для организации работы. Поэтому, основная нагрузка по организации на этом такте лежала на взрослых.
Второй такт. Организаторы игры поручают съемку небольших эпизодов самим подросткам. В игровом коллективе происходит следующее: формальные руководители получают поддержку неформальных лидеров. На втором такте "сработала конъюнктурная тема "кино", так как формальных руководителей поддерживают, в основном девушки с высоким статусом в группах, для которых участие в съемках представляло ценность.
Третий такт. Рабочий коллектив сложился. Это можно было зафиксировать на момент последнего дубля последней массовой сцены: команда ведущего съемки - "снято!", - вызвала единый эмоциональный порыв, какой бывает при завершении трудной, но значимой для участников работы. Кроме того, "саботаж" принципиальных противников мероприятия (из числа подростков) приобрел цивилизованные формы: все, кто не работал, старались не только мешать, но и делать вид, что они работают. Несомненно, сыграло свою роль и административное давление: не работать было нельзя, но при отсутствии содержательного движения административное давление неэффективно.
Четвертый такт - монтаж отснятого материала и просмотр ролика участниками работ. К сожалению, по ряду причин, монтаж производился исключительно взрослыми организаторами игры. И просмотр ролика не сыграл той роли, которая отводилась ему в замысле игры - рефлексивное обсуждение результатов игры и качества работ.
Включение рабочих контекстов в групповые отношения подростков представляется организаторам игры важным внеучебным средством образования. Трудность состоит в том, что индивидуальные изменения в сознании (новое понимание, новые отношения и т. п.) очень сложно очевидным образом представить как результат игры. Тем не менее, данный тип игр имеет свой формальный критерий успешности: складывание новых групповых отношений и изменения в микрогрупповой иерархии.
Кроме непродолжительных отношений в рабочих группах сложились и устойчивые новые групповые отношения - "межшкольная группа" просуществовала примерно месяц с момента окончания игры.
Произошли некоторые изменения в групповом статусе отдельных активных участников игры.
К сожалению, в проект не заложены практические формы закрепления результатов - варианты постигрового продолжения запущенных на игре типов работ.
Сценарий был предоставлен игрокам без диалогов. В начале игры игроки сами должны были расписать диалоги.
Миллионер - молодой человек (лет 20-25), умирающий от неизлечимой болезни. Врачи утверждают, что жить ему осталось не более 2-3-х месяцев.
Сестра миллионера (главная героиня) - молодая девушка лет 17-18-ти. Невинная душа, воспитывалась в строгом пансионе, послушная и кроткая, мечтает уйти в монастырь. Приехала к брату исключительно для того, чтобы поддержать его в трудную минуту и молиться о его здоровье. В деньгах она не заинтересована, тем не менее, она и есть первая, прямая и законная наследница огромного состояния.
Телохранитель миллионера (главный герой) - молодой, сильный, умный и красивый. Преданный друг и охранник миллионера. Несколько раз спасал жизнь своего патрона и членов его семьи.
Друзья миллионера (2-4 человека) - молодые люди, старые школьные друзья, без определенных занятий. Приехали, чтобы под видом поддержки друга пожить в шикарном особняке на полном пансионе, кроме того, надеются, что им что-нибудь перепадет по завещанию.
Сводный брат миллионера - бывший сержант морской пехоты, лет 30-ти. Без определенных занятий. Туповат, прям, но своей выгоды не упустит.
Бывшая подруга миллионера - старая школьная любовь. Молодая, красивая, легкомысленная.
Непризнанные сводные братья миллионера - молодые люди, так называемые грехи юности отца миллионера. Известно, что деньги от отца миллионера они получали, неизвестно, однако, являются ли они в самом деле его детьми, а следовательно, братьями нашего героя. (Прим. сценариста: на усмотрение режиссера оставляется количество этих героев (рекомендуется 2-4 экз.), а также их пол - братья вполне могут оказаться и сестрами).
"Мамаша" - немолодая, но молодящаяся особа, явно не из высшего круга. Глупа, много говорит, судя по всему в средствах не нуждается. Утверждает, что она бабушка (прим.: или будущая бабушка - на усмотрение режиссера) внука миллионера.
Нынешняя подруга миллионера - его любовница. Красивая расчетливая стерва.
Адвокат миллионера. Красивая, но холодная внешность. Умен, расчетлив. На самом деле является родственником миллионера и рассчитывает на солидную долю огромного состояния.
В эпизодах: сиделка миллионера, дворецкий, слуги и т.п.
Вся компания прибывает в дом миллионера по приглашениям или по собственной инициативе. Большинство твердо решили дождаться кончины любимого друга, разумеется, проживая за его счет. В завещании и смерти миллионера не заинтересованы только телохранитель, который точно знает, сколько он получит в случае смерти своего босса, и сестра Ксения, которая ждет пострижения в монастырь, поэтому мирские дела ее мало интересуют, тем более такие грязные, как деньги. Естественно, эти двое тянутся друг к другу. Ксения искренне и по-христиански сопереживает телохранителю, а тот очарован ее красотой и невинностью совсем не по-братски. Все остальные разделяются на компании:
Друзья и старая подруга. Старое знакомство, дела давно минувших дней. Между одним из друзей и подругой вспыхивает любовная страсть, но они благоразумно не демонстрируют своих чувств, решив подождать до оглашения завещания. Задача подруги - добиться свидания с миллионером, пробудить в нем былое доверие и побольше узнать о завещании.
Любовница миллионера и адвокат. Любовница на самом деле работает на два фронта - спит еще и с адвокатом. Она преследует свои цели, но знает о том, что адвокат - прямой наследник, и делает вид (старательно и убедительно), что с ним заодно, но на самом деле влюблена в телохранителя (безответно) и страдает.
Мамаша и сводный брат. "Дама строгих правил" очень довольна, что попала в светское общество. Думает не столько о завещании, сколько о том, чтобы завязать знакомства, не прочь пофлиртовать. Находит родственную душу в сержанте морской пехоты и рассчитывает скорее на его долю в завещании, нежели на шансы своего внука. Сержант гол, как сокол, авантюрист, терять ему нечего, вдобавок он не слишком умен. В свою очередь рассчитывает поживиться за счет "мамаши", так как на его взгляд она дура глупая, но не бедная.
"Грехи юности". Золотая молодежь, прожигающая жизнь, все в долгах. Знают друг друга давно. Ненавидят и завидуют всему, что движется и богаче их. Любят все "крутое". Непристойно и вызывающе себя ведут, собачатся между собой. (Прим.: кроме самих грехов юности могут присутствовать их приятели, любовницы и проч. Количество золотой молодежи оставляется на откуп режиссера).
Роскошная гостиная в особняке миллионера. Время обеда. Здесь, в ожидании стола собрались все персонажи, включая сиделку. Идет светская беседа. В основном у сиделки интересуются о здоровье больного, но не без намеков. Золотая молодежь грубо и недвусмысленно заявляет, что пора бы их сводному братику отдать концы, а то уже надоело тут торчать и сидеть за одним столом с черт знает кем. Завязывается перебранка. Телохранитель хватается за оружие. Сестра Ксеня взывает к милосердию собравшихся и произносит пламенный монолог, очень моралистичный. Вся компания объединяется против нее, и начинается травля. Сочувствует Ксене только телохранитель, он, молча и влюблено, смотрит на нее и переживает (камера крупный план). Ксеня со слезами на глазах вскакивает, дрожащим голосом произносит: "Бог вас простит...", и убегает, за ней молча следует телохранитель.
Комната Ксени. Она, красивая и заплаканная, перед образами, горячо молится за заблудшие души.
Оставшиеся в гостиной делают вид, что ничего особенного не произошло, натянуто обсуждают, что никто и не мог подумать, что Ксеня такая обидчивая и расплачется из-за пустяка. Ксене с удовольствием перемывают кости, после чего расходятся.
Комната адвоката. Он с любовницей. Она заявляет, что придушила бы "эту святошу" собственными руками. Или отравила, чтобы не мучалась - уже спокойнее добавляет она, внимательно глядя на адвоката. Он понимающе и задумчиво кивает.
Вечер. Снова собрались все, исключая Ксеню, телохранителя и сиделку. Действие происходит в каминном зале - мрачном, огромном помещении в готическом стиле. Адвокат, любовница миллионера и "золотая молодежь", мамаша и сержант играют в карты за столом. Бывшая подруга миллионера и его друзья вполголоса беседуют возле камина. Неожиданно распахивается дверь и все видят Ксеню, которая пытается что-то сказать, но только ловит воздух ртом. Все вскакивают, начинают говорить все разом, кто-то подбегает к Ксении. Ксения с остановившимся взглядом, цепляясь за подбежавших, на негнущихся ногах доходит до карточного столика и падает прямо на стол, карты разлетаются (замедленная съемка). Вопли присутствующих дам, кто-то бежит за телохранителем. Сержант склоняется над Ксеней, щупает пульс и объявляет с ужасом, что она мертва. Воцаряется тишина, зловещая музыка, все с ужасом смотрят друг на друга.
Вбегает телохранитель, бросается к Ксене, подхватывает ее на руки, ему говорят, что она мертва. Он кричит, что все они погубили ее, а тот, кто сделал это, горько об этом пожалеет. Он бережно опускает Ксеню на ковер и над ее телом клянет отомстить за безвинную смерть.
Телохранитель дежурит у тела усопшей и засыпает. Сон (кадр в дымке). Появляется призрачный двойник Ксении. Призрак проходит мимо тела, лежащего под покрывалом, подходит к телохранителю, опускает руку ему на голову. Телохранитель просыпается, поднимает голову. Призрак говорит, что дух Ксении не успокоится, пока не будет отомщен, телохранитель с этого момента становится орудием мести. Призрак мерцает, превращается в свет и исчезает в груди телохранителя.
Набивая заголовок, я запнулась, размышляя, как же обозвать эту игру: организационно-деятельностная? ОДИ-образная? деятельностно-ролевая? игра неизвестной породы? Вроде бы неплохо это выяснить, но пока неизвестно, как. Так что пусть будет просто игра - уж это сомнений не вызывает.
Первое рефлексивное обсуждение состоялось. Выделили фокусы:
Идея снимать кино пришла мне в голову в процессе мучительных раздумий, как заставить 25 человек классного "болота" играть в реалтайм 4 дня. Я не разделяла оптимизма ПШ, что удастся сделать что-то вроде "Кванта", и скоро поняла, чем мне этот замысел претит - длинная игра идет только в очень игручем коллективе, который будет ломать головы, совершать невозможное и ехать крышей хотя бы из простого азарта. Для компании, которая с полным основанием может предложить идти со своей дурацкой игрой куда подальше, закрутить и поддерживать игровое напряжение несколько суток, - по-моему, это невозможно (до сих пор так считаю - игра для большинства людей слишком рискованная штука, чтобы на нее легко соглашаться и не выскакивать из нее при первой возможности).
Итак, сидела я, ломала башку и листала Морено (Петр попросил найти мореновскую версию сценирования). Сценирования я не нашла, зато мелькнула у меня шальная мысль: а не провести ли нам чистую психодраму без всякого там ролевушества, с которым здесь непонятно что делать? Кажется, я исходила из того, что с ролями мы умеем работать, а спектакль для детей штука более осмысленная, чем какая-то там игрушка-ролевушка. Далее сработало - дети в театр не ходят, а ящик смотрят, так что мы им говорим, что снимаем кино, а сами делаем психодраму - обсуждаем с ними роли, которые надо сыграть, потом раскручиваем их на спонтанное действие, потом съемка. На этом моменте моя творческая мысль остановилась, - что со всем этим делать, было непонятно. Было только смутное подозрение, что раскрутить зачморенных детей на креативную роль - это уже хорошо и правильно.
А вот дальше есть один странный момент, который на общем обсуждении не всплыл, только проявился косвенно в виде вопроса, заданного Петром: а откуда вообще взялась ролевая составляющая в этом бардаке? Я навскидку сказала (или СД?), что ничего другого не умеем, вот все время пулемет и получается, но чувствовалось, что это грубовато и неточно. Сейчас я неожиданно ясно вспомнила, что перед тем, как выносить замысел на сбор рабочей группы, я созвонилась с ПШ и рассказала ему про психодраму. Он, помнится, сказал, что для полноценной психодрамы нужен еще один слой игры - как в "Трюкаче", например. Если не будет сюжетного хода из серии "а на самом деле...", то психодрама просто не пойдет. Задать этот новый этаж для означенного коллектива можно было только за счет ролевого сюжета поверх самих съемок - детектив, коммуналка, что-то подобное.
Теперь два странных выверта вбок - один о психодраме, другой о работе группы. В психодраме жестко пространственно заданы этажи рефлексии - классический психодраматический театр построен четырехъярусным амфитеатром. На первом этаже беседуют ведущий и протагонист (вне групповой ситуации), на втором этаже происходят установки и обсуждения с группой, на третьем - сама игра. Четвертый этаж зарезервирован для Спасителя или сверхчеловека (там отыгрывается Сверх-Я), но иногда его используют технически для изображения взлетов и падений. Так что спонтанный режиссер имеет обустроенную форму для организации рефлексии, направленной на совершенствование личности. Но: это, понятное дело, работает, когда собрались люди, ориентированные на личное развитие, они знают, зачем пришли на сеанс психодрамы. И сознание у них структурировано надлежащим образом - мне почему-то кажется, что к услугам психотерапевтов, как правило, прибегают люди с высшим образованием. Мы имели, что имели: кучку слабеньких школьников, которых даже не спросили, хотят ли они, чтобы кто-то с ними работал, и кроме того, не объяснили, нафиг это надо. И объяснять такие вещи было весьма проблематично - дети ни слов таких не знали, ни в ситуацию такую никогда не попадали, где они что-то сами решают. Так что игровой ход Петра - закрутить еще один сюжет - вроде бы был единственным, если бы мы делали психодраму. Вся беда в том, что мы тогда не понимали, что с этими детьми нельзя делать и психодраму тоже - нету у недогопников форм рефлексии. Никаких. Но это было невозможно представить.
А второй выверт таков: придя в рабочую группу, я перетрусила. Не хватило меня сказать: парни, мы делаем ни в коем случае не ролевушку, и ролевых моментов там быть не должно вообще. Я до сих пор такую речь плохо себе представляю, поскольку есть гордая фиксация: Я мастер ролевой игры. Из этого обычно следует, что если нет ко мне вопросов по моей части, то подите нафиг. И я сыграла тупо-тупо: ребятишечки, мы ведь ролевку там с ходу не запустим, так что давайте сначала кино поснимаем, а потом устроим нашу любимую чуму и крышесвозку, когда они дозреют. Это село. Должности в съемочной группе автоматически стали ролями, вся бодяга с фильмом делалась для того, чтобы ее разнесло игрой, поэтому съемки вообще не обсуждались - да не пофиг ли, как снимут, так снимут, они же играть будут в съемки фильма, а потом, как играть научатся, мы им что-нибудь посложней, покачественней запустим, с интрижкой, с детективчиком. Так не обсужденный ход Петра на запуск психодрамы перевернулся с ног на голову, и съемки стали запуском ролевушки. И ни одна сволочь не вспомнила, что съемки - это, конечно, игра, и довольно увлекательная, но в первую очередь - это дикий, сложный и до безобразия профессиональный труд. Это очень странно, поскольку каждый из нас когда-то или играл на сцене или снимался на камеру, так что могли бы и вспомнить, что такое репетиция, десятый прогон и точка съемки для дальнего плана. Фиг то. Разыгрались, собачки игручие, принялись констралябить увлекательный сюжетец для себе подобных. Не сказать, чтобы очень стыдно, но пора с такой помойкой кончать, - для кого имеет смысл делать ролевушку? В какой ситуации? Для каких целей? Если не ролевушка, то какая игра? Опять же в каких случаях? Чем одна игра отличается от другой? Какие средства применяются в том или другом случае?
Замечу в скобках, что после каждой серьезной игры меня заносит в одну из крайностей - либо я проникаюсь важностью и уникальностью РИ, либо мне хочется все игровое сообщество перетопить в унитазе. Сейчас имеет место быть последний случай, ума не приложу, почему. Но сегодня, когда Борис рассказывал мне сюжет своей будущей игры, я не могла отделаться от мысли: зачем и кому это нужно? Вешаю вопрос на поля.
Дальнейшие трансформации замысла происходили под знаком контрабанды ролевых моментов и их методичного искоренения. Не скажу, чтобы мы перенапряглись, скорее, оттянулись, пока делали эту игру. Наше доигровое веселье отлилось сполна на самой игре - роя яму игрокам, мы сами не заметили, как оказались в ней. Все, что было сделано халтурно, практически без обсуждений (сценарий, список съемочной группы, запуск игры) - все создало нам отличный оргдеятельностный момент. По рогам прилетело за всю халтуру без исключения, никто не ушел обиженным.
Окончательный вариант замысла был таков: съемочная группа работает согласно сценарию, работу осложняет капризная кинозвезда Ксеня. Когда появляется некоторый результат в виде записи, кассеты прутся мастерами, да так, чтобы игроки подумали, что это кто-то из них самих. И начинается детектив. Как так спереть, чтобы игроки именно это подумали, мы тако же не обсуждали. Кроме того, подразумевалось, что игроки будут воспринимать окружающее, как их персонажи и действовать также (продюсер будет переживать из-за срыва графика, режиссер из-за пропавших сцен и т.д.). Я думаю, что если бы мы были идиотами и не заметили бы того, что вместо ролевой игры на плацдарме идет оргдеятельностная, то за фокус с кассетами нам попросту бы набили морду. Поскольку утрахавшись на съемках, они бы не играли возмущение, а просто возмущались.
Потрясающе, когда в загрузе на РИ говорят: ты страшно расстроен пропажей кассеты, тебе нужно вернуть ее во что бы то нb стало, это простенький и безопасный ход. Действий он, кстати, за собой никогда не влечет - если сказали, что надо найти артефакт, то надо его искать, не особо напрягаясь. Я помню, что было написано на всех работающих физиономиях, когда показалось, что затерли последний эпизод, жаль, не помню только, кто страшным шепотом спросил: "А мы переснять не успеем?". Алсу, кажется. И какой был вздох облегчения, когда Рустем нашел запись на другой кассете. Похоже, РИ сажают на людей асоциальное поведение, в том числе и тем, что складывается легкое отношение к работе в результате вот таких финтов - человек, который никогда ничего не делал, легко привыкает к тому, что действуют только по приколу или из азарта. Что значит, риск потерять нечто, что ты сам сделал, на РИшке понять нельзя. Впрочем, может иногда и бывает, - например, когда капитан по жизни организует команду. Только хочется заметить, что постоянная путаница между ролью и позицией частенько создает о РИ некорректные мифы. Держать позицию - значит работать, а не играть, причем работать с использованием профессиональных средств, а не копать канаву. Мне кажется, что пора ставить вопрос о реестре деятельностей, которые принципиально втягиваются в РИ и четко понимать, когда некто что-то делает, а когда изображает. Между прочим, в большинстве случаев на РИ достаточно представить себе, что ты что-то делаешь и на словах сказать это мастеру, а вот делать далеко не обязательно. Воображение на РИ гораздо актуальнее, чем умение что-то хорошо делать, а норму заменяет мастер - "получилось - не получилось". Виден не результат действия, а работа мастерского воображения по поводу твоего текста. Отложу пока обсуждение достоинств и пороков этой практики (те и другие вроде бы очевидны, только бы не забыть), и перейду, наконец, к игре, на которую меня уже неоднократно сносило выше.
Поскольку времени прошло много, буду писать занудливо, по шагам, чтобы ничего не упустить. Итак, встретились мы на платформе "Компрессорный". Придя туда в 9.55. с Дятлом и Бильбой, застали там Ксеню, которая пришла на 45 минут раньше, и Нельсона, которая только что подошла. Двирник опоздал минут на пять, потом минут 10 ждали Петра. С шуточками-прибауточками поплелись к Ливадии. Народу было много, по узкой тропинке пришлось идти гуськом, так что общего разговора не получалось, да никто и не стремился. У меня было очень легкое настроение, не боялась я совсем, но вроде бы понимала, что это не от кристальной ясности, а от полной неизвестности. Работать предстояло строго ситуативно, и я понимала, что сейчас в любую минуту оргпроект может полететь нафиг, а делать игру придется с нуля. Тем не менее, мы были бодры, веселы и готовы к подвигам. Я привычно искала знаки надвигающейся задницы и с облегчением их не находила.
До Ливадии дошли неожиданно быстро, безо всякого труда нашли Савию с компанией. Нас на удивление еще и накормили завтраком, в темпе вальса вселили, Двирник уже начал блаженно говорить, что жизнь удалась... Отдыхали мы чуть меньше часа. В половине первого нас высвистали наверх со словами: "Делайте что-нибудь, что хотите, а то дети уже бесятся". Мы с удовлетворением отметили, что, мол, так мы и думали, ни хрена у психолухов нету, что делать они не знают. Поскольку факт нас ничуть не удивил, постольку мы его не обсуждали. А зря - могли бы и отметить на полях, что Света уже в истерике, что тон у нее командный, и что нас в приказном порядке срывают, хотя наше время начинается в 14.00. (В следующий раз спускать такое нельзя, профи мы или где?) Это был первый нездоровый момент в общении с представителем заказчика. Увы, далеко не последний.
В 12.30. мы с Ксеней поднялись на 5 этаж, где застали молодых коллег в полном сборе. Они сидели вдоль стен, демонстративно развалясь на креслах, и изображали стадо бандерлогов. Света им что-то недовольно втирала, покрикивая на особо наглых, Савия задумчиво и отстранено сидела рядом с ней. Слово очень быстро передали нам по принципу: "А это вот..., ну, в общем, они лучше сами о себе скажут". Я тут же ринулась с места в карьер, запуская запланированную игрушку "Аукцион ролей". Куража мне хватало, так что бандерлогов я приструнила без проблем, понимание в аудитории складывалось, тут подтянулись Петр с Нельсоном и Катька, Двирник забежал и опять ушел, потом в середине раздела ролей они с Дятлом притащили портянку со списком. Собственно, предполагалось, что мы на детей посмотрим, как они играют, и кто как предъявится, а до кучи еще и засценируем по возможности. У меня так, вообще, был поносный миф о жизни, что сценирование удастся тут же и завершить, но постепенно до меня дошло несколько простых вещей: во-первых, роли выбираются неосознанно (некоторые слово режиссер слышат в первый раз, не говоря уж о продюсере), во-вторых, коллеги вообразить съемки не в состоянии, они не будут играть в фильм (вопросы поступали из серии: а в "Позе" нас покажут? А почему нас выбрали кино снимать, мы же двоечники?). Я благоразумно не сказала жестко "игра", а давила на то, что кино мы будем снимать без дури, но тут же появилась новая беда - я по привычке говорила "роль режиссера", а потом мумилась, поскольку сказать "роль главной роли" было очень странно. Через сорок минут выяснилось, что внимание безнадежно рассеивается, гоповатые молодые люди заныли, что пора бы им и отдохнуть, и вообще снимать лучше не сегодня, а в понедельник, а лучше и вообще ничего не снимать... Игрушку я дотянула на грани фола, позорно забыв о представителе продюсера - это оказался маленький хлипкий гопик, общественная плевательница. Он честно подошел после безобразия и спросил: "А я кто?", мне пришлось отболтаться, что после расскажу. Далее был ряд высказываний молодых коллег: "А если я бумажку потеряю, вы не забудете?", "А можно это выкинуть?", "А что мы будем делать?", "А мы не умеем, как же мы будем делать?". Более всех меня потряс Артур, который до последнего дрался за режиссерское место: "Я режиссер. Че он делает-то?". Я вручила ему и гримершам по экземпляру сценария, поскольку им больше всех было надо, и в ощущении, что на мне возили воду, повлеклась с коллегами в номер.
Меня не оставляло тоскливое чувство, что я только что грязно слажала, однако, необратимым это не казалось. Первый вывод, который мне напрашивался из всего произошедшего, это то, что Ксеньку надо было немедленно убирать из кинозвезд, ибо это было чревато нездравым (а главное, бессмысленным) напрягом по жизни - меня замучили спрашивать барышни, где главная женская роль, я этот вопрос заминала. В номере обсуждали в экспресс-варианте, ибо до обеда оставалось 20 минут. Петр взял на себя установку, и мы принялись судорожно перекраивать оргпроект: Свету с продюсеров убираем, загруз на роли аннулируем, ибо перебор с таким коллективом, на вечер назначаем пробы, должности считаем пока неутвержденными, до вечера происходит проверка на профпригодность. Все это мы сродили кое-как и пошли обедать. По дороге я поймала сначала Нельсона, потом Петра и Семку, и сказала, что линию Ксени предлагается убрать целиком. Они согласились, после этого мы отловили Ксеню и ее обрадовали.
Димка, пообедав, ускакал в институт сдаваться, а мы пошли за бумажками в номер и потом обратно в клуб. Там на нас уже наорала Света, заявив, что мы опаздываем и это безобразно, и еще: с 2 до 7 ответственность за детей лежит на нас. Это было что-то новенькое, но мы опять пропустили плюху. Мы чуть позже отловили манеру Светы - грязно накатывать и тут же быстро убегать, пока не успели ответить. Дальше я расслабилась, как всегда, когда управление переходит к Петру. Он жестко прибил, что кассета - это плата за пребывание в санатории, что неработающий здесь - лишний (очень изящная формулировка, надо сказать, гораздо действенней, чем прямо наехать - домой, блин, поедешь!). Далее тряхнул за грудки маленького недогопника, чтобы другим неповадно было, и разогнал по группам для получения заданий и консультаций.
Я тупо втолковывала режиссеру и его безмазовым замам (до сих пор ни лиц, ни имен не помню), что их задача продумать, как должны выглядеть все персонажи, ибо им предстоит отобрать актеров на роли. Петр накрутил продюсеров по поводу графика, но они откровенно не въехали, к тому же все они были полное крутое болото: "Ну, че, ну можно идти?" За исключением их босса, который честно попытался сделать график, но интеллекта у него не хватило на большее, чем на бумаге воспроизвести распорядок дня, который мы им проговорили. За консультациями он почему-то пошел не к Петру, а ко мне (видимо, я показалась менее страшной), потом другие коллеги тоже начали ко мне обращаться с вопросами (эффект "добрый следователь - злой следователь?"). Гримеры-костюмеры заворожено слушали Бильбу. Что она с ними делала, до сих пор не понимаю, но сделала она из них двух фанатичных позиционеров - обе Алсу все съемки пахали, как пчелки, и вряд ли кто-то из взрослых сумел бы сделать лучше, чем они, эту часть работы - корифеев среди нас не было. Семен и Нельсон загрузили актеров на подготовку к пробам. Как потом выяснилось, семеновская идея с типажами села только на девчонок, а парни пробовались прямо на роль (ни злодея, ни героя уступать Руслан с Олегом не собирались, а Ленар присмотрел себе сержанта; остальные актеры оказались мелюзгой из 9-го класса, авангардом бандерлогов). Ксеня разобралась с операторами и камерой без особых проблем - там была магия high tech. По окончании наших коротких речей дети поняли, что после полдника будет какая-то фигня, к которой надо готовиться, а значит, ничего не делать. Сработал школьницкий рефлекс: "А пустите нас готовиться в корпус...". Мы, разумеется, отпустили и сели второй раз за день проектировать. Близился третий запуск игры.
Кажется, тогда, без сил валяясь в кресле, я сказала: "Коллеги, ни хрена мы не делаем больше игру в кино. Мы снимаем кино. Поскольку без нас они его не снимут". Точно, тогда. Под нервное хи-хи мы перефункционализировали группу (мужики - продюсеры, дамы - режиссеры), попытались распланировать следующий день, но поняли, что пока рано. Потом мы раскидали установки для групп на пробы и опять пошли жрать (ужасный режим!). Пожрав, вернулись. Дети тихо закипали ("Как, опять? А отдыхать?").
Я была уже морально готова перезапускать игру, как вдруг поняла, что это не нужно. Идет, родимая. Горжусь, я обычно таких моментов не секу, а тут вовремя доперло, что делать не надо ничего. И я села, с чувством глубокого удовлетворения наблюдая за происходящим. Дальше был первый перл игротехники на этой игре: сидение на креслах. Коллегам-игротехникам я тихо сказала, что мы не делаем ничего (а кое-кто и сам это понял). И вот мы сидим и держим паузу - Сема засекал, надо спросить, сколько. По ощущениям минут 10. Потом был недоуменный вопрос: "А что вы ничего не делаете?", на что следовал резонный ответ: "А вы что ничего не делаете?".
Повторялась мизансцена раза четыре с неизменным успехом. И потом не вынесла душа поэта. Альбина, вскричав: "Лучше бы я стала режиссером!", принялась строить всех строем. Далее мы все по мере востребования консультировали по вечному вопросу: "А чё мне в камеру говорить?" и ставили на место крышу Артуру, ну и, понятно, гоняли бандерлогов, чтобы не мешали работать. Тогда я впервые заметила на Олеге, а потом уже поняла, что это работает почти для всех: мы запороли считанные дубли из-за ржанья (да и то оно обычно было нервным от перенапряжения под конец съемок); все молодые коллеги становились перед камерой жутко серьезными, даже если они за минуту до этого с воплями носились друг за другом.
Пробы прошли. До ужина осталось с полчаса, коллеги, понятное дело разбежались, а мы повалились без задних ног. Тут пришел Дятел. Мы его порадовали переменами в оргпроекте. Тут же состоялся характерный разговор с Бильбо: она стала возмущаться, что мы детям ничего не объяснили и слишком много с них требуем. Мы с Петром устало повторяли стандартную текстовку на этот случай, Бильбо предсказуемо упорствовала. Потом мы по памяти накидали список работающих людей и канализацию и принялись проектировать вечернюю беседу, то бишь, четвертый перестарт.
Детей мы пригласили к 19.30. в вестибюль. Минут 15 тянулись, потом остатки пришлось сгонять. Пришли Света с Савией (Савия появилась, аки красно солнышко; она еще мелькала с полчаса сразу после обеда, а потом рассосалась так же бесшумно, как и раньше на стартовой игрушке). Мы сделали короткую выволочку всем, до кого дотянулись, поотшибали некоторое количество корявых понтов, объявили, что завтра веселье продолжается согласно плану продюсера-Макара, переписали всех набело по должностям, внесли поправки в канализационные списки и сделали детям ручкой. За нами увязались обе Алсу, сказав, что им надо уточнить списки ролей и исполнителей. Я на последнем издыхании сверила с ними списки, продиктовала недостающее и устало отметила про себя, что барышни начали работать.
Потом мы повалились уже в номере, мне казалось, что еще один такой день, и я сдохну без всяких метафор. Не помню, тогда или с утра мы делали оргпроект на следующий день, но то факт, что к приходу детей, часам к 11-ти утра, он у нас был. От этого вечера я помню только беспросветную казарму и последнее дыхание, когда я пошла провожать Дятла с Бильбой. Отрубились мы где-то около полуночи, поболтав с Семеном за Коллингвуда. Ксеня заснула значительно раньше, убаюканная нашим неторопливым грымзежом. Остальные ночевали по домам.
Итак, события первого дня восстановлены. Разумеется, тогда мы не собрали дыры, в которые проваливались весь день. Вроде бы сейчас часть из них видна:
Проектируя игру, мы совершенно не представляли себе технологию созданию фильма. Это приводило на игре к тому, что одних работников (например, костюмеров и гримеров) катастрофически не хватало, а другим обладателям "ролей" (охране, оператору по свету, продюсеру) было нечего делать большую часть времени. Кроме того, мы никак не представляли себе - в каких сценах освещение важно, в каких не нужно, сколько времени займет съемка того или другого эпизода, какие сцены сложные, какие не очень и т.д. Состав работ не был выделен, расстановка людей на места производилась, чуть ли не случайно, поэтому кто-то не был обеспечен работой, кто-то перегружен, а кому-то пришлось столкнуться с невыполнимой задачей - в принципе невыполнимой, а не для него лично (проверяли - у нас тоже не получалось).
Сценарий оказался магическим документом (как, впрочем, любой осмысленный рабочий текст на игре). Мы думали, что игроки от него откажутся, начнут переделывать - фиг то там. Мы сами цеплялись за него, как за соломинку, когда переставали понимать, что делать. Не скажу точно, сколько времени работы (но явно больше половины) сценарий был единственным основанием для организации работ: сегодня мы должны снять два эпизода, для них надо то-то и то-то; не знаешь, что делать - посмотри в сценарий, там все написано. Если бы мы понимали, что значит сценарий для съемок, его бы писали по-другому - количество эпизодов, занятых в них людей, характер эпизодов, сложность режиссуры, съемки, актерской игры - все это можно было бы распланировать, сбалансировать, заложить запасные варианты. Нельсон героический зверь, она написала именно сценарий, а не что-то другое. Иногда мне кажется, что только это нас и спасло.
И в сценарии, и в списке должностей, и в любом установочном тексте все должно было быть просто, как грабли, без разночтений. Была отвратительная путаница с ролями, некоторые из которых назывались аж в трех вариантах, а нужны были простые запоминающиеся маркеры (мамаша, сержант и т.п.). Миллионера нельзя было включать в список ролей, раз его в сценарии не было. Если однотипные роли закладываются про запас, то должен быть запасной вариант и на то, чем они отличаются. Можно вспомнить еще ряд моментов в сценарии, которые очень мешали работать, но это основные.
Мы не учли, что люди подросткового возраста принципиально не могут определяться к работам (впрочем, в такой ситуации мало кто смог бы определиться), определяются они в первую очередь к людям. Поэтому распределение должностей могло бы выглядеть вот так: парни, этот мужик будет отвечать за камеру, кто пойдет с ним работать? А эта баба будет режиссером, она тут командует, кто будет ей помогать? Самое странное, что в актерах прекрасно себя показала очевидная мебель и распоследние бандерлоги - у них была самая безответственная и механическая работа. Мы этого не знали, поэтому в съемочной группе не хватало активных, думающих людей, а в актерах их был явный переизбыток, что, как ни удивительно, мешало работать.
Не было (и до сих пор нет) простроенных форм рефлексии такой игры (именно это мешает мне назвать ее ОДИ). Для себя мы их строили на ходу, а дети - до меня только через пару дней после игры дошло, что в номер к нам они ходили табунами не комунально дружить, а рефлектировать. Друг с другом у них обсуждать не получалось, поэтому они сидели у нас - слушали, задавали вопросы, вроде бы не по теме и без связи с игрой, но это было то, что их неожиданно заинтересовало. Собственно, новый мир, в который они попали, задавался для них через новых людей - таких, каких они до этого не встречали, непонятных, но интересных и симпатичных.
Утро началось с того, что меня отловила Савия для разговора тет-а-тет. По сути, она сказала, что не видит себе места на этом празднике жизни. Оно и понятно было, поскольку места мы ей в игре не задали (точнее, был первоначальный вариант писательницы, но потом игра понеслась в другую сторону, а в новых оргпроектах мы про нее упорно забывали, поскольку смыло и смыло - на глаза не попадалась). Я была в озверелом состоянии, поэтому вместо того, чтобы подумать головой, на Савию наехала на тему, что, мол, мы без своих вожатых больше не поедем. Это, само собой, вызвало новый напряг. В игровой логике все было нормально - человек решил ни хрена не делать, и фиг то с ним. А вот в логике проекта вроде бы надо было как-то хитро изворачиваться, поскольку Савия хоть и формально, но была заказчиком. Опять же, если это ОДИ, то надо было как-то пришпиливать ситуацию: психологов смывает, поскольку средства работы у них отсутствуют. Так нет ведь, я просто махнула пушистым хвостом и радостно пошла рассказывать нашим, какая Савия уродка.
Потом Савия со Светой явились к нам в номер и неявно наехали. Суть наезда была та же самая - мы не понимаем, что происходит, но это явно что-то не то. И я опять сработала грязно - отечески посоветовала больше бывать на съемках. Савия взбеленилась и больше у нас не появлялась, а Света прибегала еще два раза во все нарастающей истерике. Я упорно не понимала, что эти две достойные женщины оказались в идиотском положении: дети, начавшие работать, пытались узнать у них, как у взрослых, что теперь делать, а г-жи психологи к работам относиться сами по себе не умеют, мы же им в этом ничем помочь не пытались. Впрочем, какое там помочь, не было для них места в этой игре, и простроить его никто не пытался. Дыра, однако. Для проекта в целом совершенно непростительная.
И еще одну светлую новость нам сообщили любезные заказчики: детям сказали, что живем в санатории до среды. Уезжаем мы, конечно, во вторник, так что все прекрасно, последней ночи не будет. Мы, мягко говоря, охренели. Но нас никто не спрашивал, нас ставили в известность. Появился трогательный штрих ситуации - детей решили кинуть, кроме того, Света с Савией были уверены, что именно так и следует поступать. Разговаривать на эту тему было бесполезно. Я тогда еще не поняла, что для Светы (да, пожалуй, и для Савии) мы - наемные массовики-затейники, да еще и хреновые к тому же, поскольку занимать всех детей весь день не умеем, и еще мы их, бедненьких, обижаем, поэтому они нас, козлов, не любят и не уважают. Для заказчика никакого события в этот выезд не произошло, поскольку игры для них не было. Я догадываюсь, как выглядит игра со стороны, особенно для принципиально неиграющей СЗЖи. Еще один штрих: для них работают с людьми только психологи. Все остальное - только материал для психологической рефлексии. Мы такой материал предоставить не сумели, значит, - ничего не сделали.
Кончилось тем, что Света загнать нас к детям так и не сумела и, пребывая в твердой уверенности, что делает за нас нашу работу, пригнала детей к нам. Пришли сначала Артур с Макаром и еще кто-то из секьюрити, мы с ними доработали и утвердили план съемок и репетиций на день (основная идея принадлежала Семену - проводить съемку маленьких эпизодов одновременно с репетицией массовой сцены), дальше к нам зашла Ольга показать диалоги (Алсу еще накануне сказала, что все диалоги пишет Ольга, поскольку она отличница). Ольга честно сработала, как смогла, но впечатление текст производил жутковатое. Ольга у нас зависла, потом еще кто-то забрел, мы честно развлекали коллег, чем потрясали их до глубины их простой души. Нельс к тому времени уже появилась, мы рассказали ей утренний бред психологов, потом его же пересказали чуть позже Петру. Все ругались на нездравых дур.
Понятно, что нам нечего было им противопоставить, поскольку игру мы держали на грани фола, и отсутствие психологов нас только радовало. Однако, про заказчика я уже писала.
После обеда мы разделили коллег на две группы - маленькую эпизодическую и большую массовую и принялись за работу. У СД с НГ все было нормально - Семка зубами держал цели, да и группа была маленькая и живая. А вот у нас с Петром получилась жуткая страда. Мы сами еле тянули, сцена была запредельно сложная, дети просто ехали крышей, в общем, мы протрахались весь день, но сцену так и не доделали, а укатали всех, включая себя, аки Сивки-Бурки. К тому же все бездельники болтались у нас, работы для них не было, и они честно бандерложили. Но случился второй волшебный момент: когда все уже были на пределе и половина дружно ныла, чтобы пустили отдохнуть, мы договорились, что вот снимаем на пробу кусочек и расходимся. Но как только сняли, у господ актеров загорелись глаза: а давайте посмотрим! И все заворожено смотрели на экран. Порнуха получилась жуткая, и мы тут же начали обсуждать, что надо переделать, рабочий азарт прочно вцепился в молодых коллег.
Ближе к вечеру пришел Димка и сказал, что Катька слегла, Юрич тоже болеет, так что в Пне лазарет. Я поняла, что Димка вылетел из игры окончательно. Кажется, тогда уже было произнесено слово ОДИ, но как-то на бегу - то ли в курилке, то ли просто в кулуарах.
На вечерней планерке мы от души поблагодарили всех за отличную работу. Народ выслушал план работ на завтра предельно серьезно, вопросы были деловые: а мы успеем? А сон надо вечером снимать, что делать будем? Я смотрела и дивилась: куда подевались корявые понты? Где стадо бандерлогов? Неработающие сидели тихо, как мышки, работающие работали. Все были собранные и деловые, хотя и утраханные. Когда утренний просмотр втискивали между бассейном и обедом ни одна сволочь не пикнула, что смотреть не надо, наоборот, спрашивали: а мы успеем? Поворот произошел.
В номере мы опять валялись и пошлили. Я про себя отметила, что чисто физически мне легче, чем накануне, остальные тоже вроде бы выглядели вполне живыми. Однако, мозги у нас не работали совсем. По-хорошему надо было бы садиться и обсуждать, что произошло за день, но как-то не свелось. ПШ и ДЗ должны были убегать, за сорок минут обсудить по-серьезному вряд ли бы что-то удалось, поэтому мы, чуть подергавшись, плюнули и разошлись. Помнится, ПШ спросил ДЗ, что ему видно свежим взглядом, Димка ответил весьма невнятно. Очень коротко проговорили, что делать утром (днем у ПШ была шальная мысль провести мастерскую, но ее быстро смыло; потом сам же ПШ заметил, что привнесение любой учебности в игру сломало бы все и сразу - я согласна; дети школой не просто затраханы, они ее никак не воспринимают, по разговорам было видно). Вроде бы надо проводить рефлексию на материале отснятого. Я откровенно конила и ругалась на Петьку, который меня кидает одну маленькую толстенькую, Рыжий говорил, что все там будет нормально. На этой мажорной ноте и расстались.
Чуть позже, когда ПШ и ДЗ ушли, и мы уже улеглись спать, у меня открылось очередное дыхание, и меня понесло. Я сначала не дала спать НГ, потом проснулся СД. Я порвала на себе тельник и заявила, что такие ОДИ я видала в гробу, а таких методологов, как ПШ - еще дальше. Где рабочие схемы? Где фокусы рефлексии? Если эта падла волынит и сматывается, то придется работать самим, заявила я. До сих пор стыдно. Вместо того, чтобы восстанавливать события на плацдарме и смотреть, кто что делал и что разыгрывается, мы часа три плавали по смыслам вокруг социализации. Помнится, дошли мы до того, что социум может быть представлен как совокупность различных взаимодействующих мест, и умение отличать место от человека, места друг от друга, а также способность использовать в своих целях и места и связи между ними и отличает социализированного человека. Сродив такое титаническое различение, мы легли спать, а я еще с час крутила это дальше и пришла к выводу, что для социализированного человека это еще и субъективировано, т.е. имеет к нему непосредственное отношение, а люмпен может все это прекрасно понимать, но считает, что это его не касается. Не сказать, что это полный бред, но нафиг нам это было на тот момент не нужно, что и показало утреннее сборище.
Теперь я попробую сделать то, что мы не сделали тогда ночью. Во-первых, вроде бы понятно, что указывало на наличие игры на плацдарме - ну на хрена бы, социально неблагополучным школьникам снимать любительское кино? Социальный шанс это вряд ли даст, интересы у них совершенно другие, работа адская, - тем не менее, пахали именно не за страх. Я помню, как в школе нас пытались заставить из-под палки делать всяческие агитбригады, и какая тоска зеленая получалась в результате, хотя и загоняли туда исключительно отличников и активистов. Спектакли мы, правда, тоже ставили, но туда приходили исключительно добровольно. Так что я уверена, что методами Светланы Маратовны такую работу организовать было невозможно, и держали мы плацдарм вовсе не угрозой поехать домой или СЗЖейским авторитетом. Мы на самом деле запустили игру - съемка фильма на четыре дня стала для наших молодых коллег самым важным делом и событием, все прочее просто перестало существовать.
Во-вторых, (это, кстати, отметили еще тогда) группы стали складываться на основе игровых отношений, а не только пожизненных. Это тоже было частью игры. К нам в это самый вечер заглянули Артур и Алсу - посоветоваться на счет завтрашней съемки. Никак не представимо, чтобы на ровном месте жизни такая барышня обратила внимание на такого юношу - без шансов. А тут, - пожалуйста. Кстати, эта ситуация была, пожалуй, единственным плюсом моего дурацкого аукциона ролей - никто не знал, кто с кем в съемочной группе работает, поэтому компашками никуда не ломились. В предложенном выше коммунальном варианте распределения на группы это будет как раз проблемой; впрочем, группы будет легко разбить - по одному специалисту в каждый эпизод и вперед.
В-третьих, нас самих постоянно тащило в игру (Катьку и Ксеньку мы в первый день буквально за шкирки оттащили, когда они полезли на пробы, нас с Петром внесло - за шкирки держать некому было - в режиссерскую работу, так что мы сначала задавили Альбину, потом Артура; но у нас была отмазка - слишком сложно было, сами едва тянули; козлы). Игровой мир замкнулся съемочной площадкой. Тот, кто только пробовал стать оператором, гримером или актером, сразу им становился, если начинал работать - игра превращала косметический набор в грим, настольную лампу в софит и что угодно в реквизит.
Далее. На плацдарме происходила сепарация (смывало неработающих и вносило в игру заинтересованных), под ее могучий каток попали, в частности, наши достойные заказчики (Савие, похоже, еще и прилетела дисквалификация - она честно рыпалась иногда чего-нибудь поделать, но не могла ничего). Выделились самые активные персоны: две Алсу, Артур, Рустем. Выделилась довольно многочисленная прослойка из людей ничего самостоятельно не предпринимающих, но легко встраивающихся в рабочий ритм, а иногда предлагающих свои варианты или подхватывающих провисающие работы: большинство актеров, продюсер, иногда - охрана. Остальное бандерложство паслось вокруг, в иные моменты (когда работа шла со скрипом) откровенно мешало, но чаще их или смывало, или они подползали поближе посмотреть, что там такое важное происходит? В эти моменты они были вполне адекватны и затыкались по первому требованию, кроме того, уходить решительно не хотели - тут было интереснее.
Третий день был самый страшный. Прошли мы его не на грани, а исключительно за гранью фола. Но именно в этот день была кульминация игры - знаменитые и всеми отмечаемые в рефлексиях аплодисменты после хриплого вопля "Снято!" (абсолютно не согласна я с Семеном, что игра утром встала; тут СД явно подвело игроцкое чутье - вот такая-то она игра и бывает; разве что самого СД из нее в этот момент выбило). К сожалению, время поджимает, да и рефлексия у меня схлопнулась, а третий раз ее распинывать уже тяжко. Почти все, что я смогла снять, я уже сняла, поскольку часть уже записанных фиксаций делались с учетом и на материале третьего и четвертого дней. Я попробую дописать летопись "Ливадии" после, но совершенно не уверена, что у меня хватит на это сил и пороху.
Я в этот день получила дисквалификацию, как руководитель игры. Если это важно, то можно обсудить это в устном режиме. Про психологов молчу, там не было ничего нового, кроме того, что они нагадили на плацдарме после обеда, и ушли обратно в свои загадочные свояси.
Про четвертый день мне вообще трудно что-либо сказать - это был выход из игры, а не сама игра. Организовали этот выход, кстати, сами дети, собирая автографы и телефоны. То ли у них лагерный рефлекс сработал, то ли инсайт произошел, не знаю.
Последнее замечание: кажется, отснятая пленка вполне успешно заменяла игрокам рефлексию. Почему это так, я понимаю с трудом, но вроде бы ясно, что обсуждать всяческие средства, мировоззрения и прочая там было не столько невозможно, сколько неуместно. Теперь главный вопрос: как нам все-таки обсудить игру с игроками месяц спустя? Пока не представляю.
Стесняюсь я умных слов. Не приучен. Обзывать понос недо-сознания рефлексией не хватает второго счастья. Ведь мы кто? Мы маленькие, толстенькие, скудоумные и косноязычные. Предварив текст необходимым предисловием, засим к речи своей поносной приступаю.
Заказчику (СР - символичная аббревиатура) было нужно занять чем-нибудь что-то около 25 якобы девиантных детей на 4 дня. Заказчик собирался на основе наших телодвижений организовывать психологическую рефлексию (с его слов). На практике СМ занималась молодецкими посвистами/крепким здоровым сном, а СР курила в номере и читала "Две твердыни". Хорошая книжка, кстати. Еще они изредка выползали на плацдарм. Но я забегаю. Больше не буду.
Получив заказ, добры молодцы взыграли и ка-а-ак сделали только игру! Очень себе такая ничего была игра. С убиенной Ксенией, обилием игрового оружия на плацдарме и прочая и прочая. Подумали. Не катит. Рыло начистят-с. Сменили убиенную Ксению на попяченные кассеты и засим упокоились. Нельс написала совершенно замечательный стебный убийственно серьезный сценарий. Мы, радостно похрюкивая, раздавали роли. Только, как сказано в одном послесловии к АБС, "не вытанцовывалась из всего этого говорящая собака". Не вытанцовывалась. Упокоились на неких странных контурах игры, каркасе. В любом порядочном ГЦРИ или "девиатке" мы бы пришли на место, развернули игротехнический чемоданчик, посмотрели бы на деградантов (для любого мастера игрок с одной стороны - кретин и деградант, а с другой - случись что, наедь кто на него, так мастер за игрока кому угодно глотку порвет. Вместе еще с одним органом. Странный парадокс.) и понеслась душа в Линдон, а Галадриэль... Ну вы понимаете. В Раздол. Но тут был, как это по-русски, "тругой случчай". Приехали. Развернули. Посмотрели. Мама дорогая. Еще посмотрели. Несомненно, мама и несомненно, дорогая, но делать нечего, поехали. Ситуацию отчасти спасла предложенная игра "в дележ", да и то, потому что она была неролевая. Дележ ролей, да, но не в роли, нес па? Бодрые псевдо-гопники бодро под них косили, веселый, но несколько нервный смех в зале, СР сидела, как обычно, со всепонимающим мудрым лицом генсека на пленуме и изредка склоняла умное лицо в знак согласия с коллегами. Коллеги же в это время путались в игре, которую собирались проводить и куске работы, которую собирались начать и она (в смысле работа) уже стояла на пороге грозным призраком. Маладые кал-леги, раскинув ноги по поверхности ковра, задавали ас-смысленные вопросы. А на #$% все это нужно? "Хороший вопрос!" - восклицал ПШ (или ЛС, не помню) - "Приз в студию!" Потом все вернулись в номер, несколько опущенные, волоча за собой обвисший кусок ватмана, на котором моим корявым почерком были расписаны роли. Перепроектирование игры началось.
Обед. Кормили в "Ливадии" вкусно. Хорошо кормили. Детки радостно гоготали, пальцем показывая на наши нескладные фигуры, на вашего поносного слугу в частности, но тут я их понимаю - грех не посмеяться. Поставил бы смайлик, да Скади их не любит : Но чудилась в этом смехе какая-то неуверенная нотка. Неуютно им было. Знали бы они, маленькие, сколько от нас натерпятся - в борще бы утопили. Натырив орешков, игротехники покинули помещение. Ваш покорный поперся сдавать зачет. Затемнение.
Вернувшись, обнаружил коллег в состоянии тихого утраханного озверения. Объявили, что ролевой игры не будет. Ладно, не будет. Как скажете. Вам видней. Я вот зачеты сдал. После ужина - не помню. Кажется, все отдыхали. Потом ваш покорный опять покинул помещение. Затемнение.
Вернувшись на следующий день, я обнаружил радостных коллег в состоянии озверения. Забегая вперед, отмечу, что оно стало для них хроническим. Снято две (по-моему) сцены. Собираемся в клубе после не помню какой еды. СМ спала полтора часа, всю ночь сторожила. Бедняжка. Ее служба и опасна и трудна. А вообще, "такой талант пропадает. В-вами, г-голубчик, надо отдел обронной магии усилить". На страх аг-г-грессору. Идет нормальный рабочий процесс. С чувством, что я явно чужой на этом несомненном празднике жизни, покидаю помещение. Снова затемнение.
Вечер. Большая сцена. Актеры сидят, как прибитые. Скади рвет бумагу, как грелку. Впечатляющее зрелище. У Двирника по Люшеру проблемы с женщинами на почве нереализованных желаний. Да, совсем забыл - приходила ТА, проводила с детьми тестирование. Омерзения у нее происходящее не вызвало. Ну и слава богу. Большая сцена заканчивается. Ваш поносный... в смысле ваш покорный вываливается на площадку. Героиня коряво падает на кресло, меня первые пятнадцать минут занимает вопрос, фильтрую ли я базар. Потом он меня перестает занимать и я методично ору настое$%&^шую последовательность "На исходную - тишина - свет - оператор" с упорством кукушки. Маленькая недопрофессиональная гордость - я тогда родил, как это по-русски? Pre-launching sequence. Три секунды до старта... две... блин, как скользко-то! Все трясут за грудки несчастную золотую молодежь. Бедные. С удивлением замечаю, что все работают. Даже я. Значит, действительно что-то творится. С тоской и скрежетом зубовным предвкушаю, как детям объявят о том, как их нае$%^ и какие при этом надлжежит скроить лица. Противно. Не люблю способствовать нае$кам. На негнущихся лапах, злой и еще какой-то покидаю помещение. Задолбало меня это затемнение. Больше всего меня потрясла искренняя сцена рукоплескания по финальному надорванному воплю: "Снято!" Вот что снимать было. А вы - "Ангел мести", "Ангел мести"...
Последний день. СР и СМ поступили просто - вывернули все в наезд. Очень мило. Я бы сказал, профессионально. Дети, привыкшие к пи#$%гогическим на$%^ам (что-то меня на арго потянуло-с), отнеслись спокойно, без истерики. Их только интересовал вопрос, если они не будут сегодня делать ни ..., оставят ли их еще на день. Это пришлось смыть. Последняя сцена (для меня). Труп в простыне. Разбили ее на четыре куска. Самая короткая и самая трудоемкая. В номере не продохнуть. Призрак выходит из дабла. Опять же, символично. Снято. Снова аплодсменты. Обед. Финальная сцена. Просмотр материала, дружный вздох облегчения, когда нашли последнюю сцену (кого как, а меня не оставляла ж/б уверенность в том, что таких на... не бывает и у оператора руки растут не оттуда, откуда у нас). Раздача автографов. Обещание прийти через месяц. Смутные поползновения в сторону "Эфира". До сих пор не верю. Полдник. Финиш. Серебристая Гавань - мы с КП и СД машем лапами уходящим детям. Наконец-то я выучил их всех по именам.
Пень. Как стою на ногах - непонятно. У Ксюхи сотряс. Заставь Белку после ванной курить... Уезжающее такси по Гагарина. Вслед смотрят ЛС, ПШ И НГ. Крупным планом папироса ПШ. Переход на небо, крупным планом Большая Медведица. Затемнение.
Снято.
Ну что тут скажешь? Если повторять, то не надо спешить (в этот раз процедуры осваивались параллельно с ними, в следующий раз рискуем напугать их раньше времени или загрузить раньше времени же выше их крыш). Ролевая игра несовместима с деятельностью? Хорошо. Как скажете. Несовместима. А форма хорошая. Богатая форма. За#$%сь просто какой-то. Сценарий в следующий раз напишем лучше. И снимем лучше. Ведь мы, кинематографисты, такие. Профессионалы, #$%.
Я в озверении (это если по прочтении cinem.txt непонятно). На инсайте ловлена, на ходу переделана, кровью-потом омытая идея съемок нравится сейчас всем. Или почти всем. А мы, британцы, как известно, ретрограды и консерваторы. А мы, мастера ролевой игры, и подавно. Нам все игрушки подавай. А если какая деятельность, так нам страшно становится, мы же не согласные! Нам бы наследство поделить да Кольцо в Ородруине потопить. А кино снимать - да ни-ни! Хотя постойте... А почему, собственно, кино? Почему в плане стоит нито-три, нито-пять съемок на этот год? Перекуем мечи на софиты? Больше деятельностей не бывает? Зашибись-то какой. Будем снимать кино. Будем крутые кинематографисты. Будем кино снимать - круче "Фангорн видео", круче "Мосфильма". Про ролевые игры. Было в конце XX века такое развлечение...
P.S. Был я на игре мозаично, поэтому впечатления у меня тоже мозаичные, так что этот текст за исключением пары абзацев можно с полным правом смывать в унитаз. Дерни, внученька, за веревочку.
Еще при первых обсуждениях проекта игры я представлял себе сложность запуска игры с предполагаемым контингентом. Подростки подобного типа очень плохо воспринимают все, что для них непривычно, и что нельзя объяснить исходя из обычных житейских представлений. Главную сложность в работе с ними создает их предельная социальная ориентированность - социальные нормы для них заменяют и всю культуру, и личные принципы. (Ср.: "А логику сдают на юридический факультет?")
Схема 1
Подростки, как правило, ставят во главу угла обобщенные нормы социальной жизни (См. Схема 1). Такие, которые определяют способы действия и поведения для всех, независимо от принадлежности к определенной профессиональной или иной группе. Грубо говоря, нам, по моим прогнозам, предстояло столкнуться с "обывательским" сознанием, мало того, с агрессивным "обывательским" сознанием. (Ср.: "Зачем учить географию? Извозчики везде довезут.") Основной критерий происходящего для такого контингента: непосредственная, осязаемая и данная здесь и сейчас польза. Как правило, этот критерий формируется в длящихся ситуациях выживания.
Цели формулировались достаточно странным образом: "от контингента игроков". Обсуждался вопрос: что делать с ними. При этом, сам характер шага - работа с "трудным" контингентом, смысл этой работы, необходимые, но отсутствующие средства и т. п., просто игнорировались. ГП и другие мэтры начали бы здесь с анализа ситуации (AS). В принципе, "выбить" в рефлексию" команду было можно, но вот как потом вернуть - я не знал.
В данной ситуации я не мог быть инициатором проекта игры. Поэтому, когда ЛС "толкнула идею" снимать кино, я отнесся к замыслу достаточно формально, так как из-за невозможности AS любое противопоставление любому замыслу было бессмысленным. Интуитивно было понятно, что "снимать кино" для этой работы, вроде бы, подходит. Тогда мне показалось, что этого достаточно. Хотя вся игротехническая канва замысла явно не соответствовала ни целям, ни самому замыслу. Все восприняли идею киносъемки как повод для привычной сюжетной работы - конструирования "телег".
Первое столкновение с игроками сразу выявило общий дефект оргпроекта: в нем не учитывалась одна принципиальная вещь - необходимо было иметь не механизм запуска игры, а механизм запуска работ. Проект ЛС - маленькая "входная" игрушка - работы запустить не мог. Но поскольку дефект оргпроекта был отслежен и схвачен всеми, то перепроектирование в содержательном плане не представляло особой сложности. Сложность была в том, что проектировать пришлось "под давлением ситуации". Когда я готовил "запускающую" речь, я произвел очевидное определение команды, этакая позиционная перетасовка: на первый план должна была выйти фигура не игротехника (как в играх), а оргтехника. То есть, надо было задавать организационные контексты происходящего, и представлять команды как организаторов работ. Это был первый момент, когда мне показалось, что запускается ОД игра. В РИ мастеру нет необходимости простраивать собственное вхождение в игру, здесь в игру приходилось входить, а позиция игротехника не дает такой возможности. В игре игротехник никто, если он не задал себе иной, не игротехнической позиции. (Ср.: Для вхождения в игру мастер РИ выстраивает мастерский персонаж, как мастера, его в игре нет.) То есть, ОД игру отличает от всех других необходимость определяться в плане содержания, а не только игровой формы.
Схема 2
В виду "аварийности" оргпроекта, я пошел по пути наименьшего сопротивления: задал чисто организационную позицию для всех - мы организаторы, и будем действовать как организаторы. К очевидным провалам это не привело, но почти сразу "снесло крышу" самому рефлексивному члену команды (НГ).
Я бы здесь нагло воздержался от подробного восстановления хода игры. Я бы выделил три существенных момента:
Для меня это существенно по следующим причинам: на игре пришлось выполнять не рефлектируемые действия, а "крыши опытных игротехников" очень хороший индикатор; для меня важен момент не отсутствия некоторой техники работы (в конце концов, нужно будет - пригласим человека соответственно оснащенного), а отсутствие адекватных форм рефлексии сложившейся ситуации. Это, с моей точки зрения, гораздо более сильная дисквалификация команды. Что касается меня, то со мной, как ни странно, все было нормально. Я не начинал рефлексию действий, так как все на игре шло правильно, а последствия рефлексивной остановки невозможно было предвидеть.
Итак, первое. Первой "поехала крыша" у НГ, с ее бронебойной рефлексией легко можно было отследить наличие очень важных действий, но которые не лежали в контексте проекта и не проговаривались. Практически всей команде приходилось выполнять работу режиссера, кроме того, скрыто и неявно шло обучение (игроки, в большинстве своем, ничего не умели делать). То есть, рабочий процесс был таким неконтролируемым переплетением производственной работы и обучения. Обсуждались при этом, в основном, организационные вопросы, естественно, НГ это почувствовала, но не могла толком сформулировать и проговорить. Все свелось к "самоедству" и к попытке артикулировать обучение не по ситуации, а "от педагогического приема".
Второе. ЛС. Перефразируя Сапковского, можно сказать, что как только ЛС села на "свою организационную кобылу", то уходи с дороги. Она фактически не замечала, что в плане работы ей приходится выполнять, что-то необычное. По двум причинам она этого не замечала. Первая: высокий уровень квалификации организатора (оргработа, вообще, позволяет делать все, не вникая в содержание). Вторая: мастер ролевой игры вполне подготовлен к режиссерской работе, для него задача создания эмоционального эффекта является своей родной. В какой-то момент ЛС резко взяла руководство на себя и не упускала его до самого конца игры, ей было некогда выходить в рефлексию (во-первых), и она надеялась на меня, что "лажу я не пропущу" (во-вторых). Но у ЛС начинала "ехать крыша" при выходе в управленческую позицию, она вырывалась в управление и резко переставала понимать, что происходит.
ДЗ находился, вообще, в самом сложном положении. Ему, вообще, надо знать (и обязательно), во что он в данный момент играет. Здесь его бедненького заставили играть в нечто непонятное ему, но вроде бы, во что-то хорошее. ДЗ в данном случае натолкнулся на отсутствие форм представления игры типа "Киносъемки". Во что-то играли, но с кем, при помощи чего и т. п.
Вечером второго дня (во времени я могу ошибаться) я и ЛС дружно определили характер игры как ОД игры, но на работе это никак не сказалось. Мне опять показалось, что рефлексивная остановка, которая по уму требовалась, разрушит то малое, что удалось сделать. Честно сказать, я побоялся тормозить работы, так как оргпроекта на повторный запуск могло не случиться.
Если отфиксировано, что игра ОД и определены рабочие процессы игры, то требуется ввести в игру формы организации, адекватные типам рабочих процессов (проще говоря, кино надо делать так, как делается кино). Этого не сделали и удерживали игру на том организационном и игровом ("ролевом") оснащении, которое было. В играх со взрослыми эти элементы (формы организации) приходят сами, с людьми-профессионалами, в играх с детьми - это отдельная проблема.
Предварительные, потому что выводы надо сформулировать в общем обсуждении.
По-моему все уже согласились с тем, что у нас в результате получилась не ролевая игра, а ОДИ. Попытаюсь показать свое видение от игры.
Начальный проект игры предусматривал проведение ролевой игры по типу квантовской "Большой игры" и съемки фильма, насколько я помню, рассматривались как затравка для того что бы дети начали хоть что-то делать, почему-то считалось, что народ начнет снимать фильм, а нам останется только ставить различные препятствия и смотреть как они их будут преодолевать. При этом считалось, что роли режиссер, оператор, актер будут играться детьми лучше, чем роли барон, король, рыцарь, т.к. о первых дети имеют больше представления. На данном этапе то, что съемки фильма это работа и ее надо будет выполнять, по-моему, просто не учитывалось, предполагалось, что дети с удовольствием втянутся в игру, мне кажется, что здесь сказался синдром "Факела", где, как было отмечено, игру можно запустить, выматерившись посреди клуба. На всякий случай предполагалось подстраховаться и сделать с детьми предварительную игру "аукцион ролей". Надо посыпать голову пеплом и признать, что в том, чтобы сделать игру ролевой активное участие принял и я.
Первая неожиданность была на "аукционе ролей". Выяснилось, что дети просто не понимают, зачем им играть. Вопрос действительно интересный, зачем коллективу с устоявшимися отношениями тратить кучу времени на то, что бы получить новый рейтинг крутости в области, которая им не важна, кстати, в бильярд они играли с удовольствием, ибо эта игра престижна в определенных кругах. Кроме того, выяснилось, что роль оператора или режиссера и их деятельность и обязанности, для них нисколько не понятнее роли короля или прекрасной эльфийки, особенно в тоске были режиссер, продюсер, оператор по свету, секьюрити. Я считаю, что при повторение подобного деления надо заранее ознакомить детей с каждой "профессией" дав краткое определение области за которую человек будет отвечать, например: "охранники - отвечают за порядок на съемочной площадке во время съемок, обеспечивают тишину и отсутствие посторонних", кроме того, список ролей должен быть пересмотрен и убраны ненужные типа оператора по свету.
После раздела ролей выяснилось, что многие люди находятся не на своих местах, а так же стало ясно, что кино придется снимать всерьез, ибо без надежды увидеть свое эпохальное творчество в "Позе" никто из детей работать не будет.
Во время обеденного перерыва было принято решение провести загруз по обязанностям рабочих групп, объявить, что есть возможность перейти на другое рабочее место, а затем в качестве проверки и для того, что бы участники попробовали, по чем фунт лиху, устроить пробы актеров. Кроме того, было решено не выпускать Ксению главной актрисой и убрать все мастерские роли напрямую не связанные с процессом съемок.
После обеда ПЛ устроил загруз в духе того, что фильм надо снять любой ценой, вы в нем участвуете и это для вас плата за пребывание здесь, кто не будет работать уедет домой, после чего у некоторых детей возник вопрос: "А кто на этом моет деньги?" Затем их разделили на группы: продюсерскую, режиссерскую, операторскую, гримеров и актеров и каждой группе в отдельности объясняли, чем они будут заниматься вообще и давали задание на вечерний просмотр в частности. О чем говорили другие, не знаю, так как я сам работал с актерами, объясняя им, в чем будут состоять пробы (показ одного из трех или всех типажей) и объясняя, что такое типаж. Затем всех детей отпустили до 16.30. Так же в это время было несколько попыток со стороны детей проверить нас на вшивость, но на этом считаю особо задерживаться не стоит. Ибо все отбивались в меру своего умения и в целом отстрелялись.
Ребята разошлись выполнять задания, мы сидели о чем-то лениво общаясь и обмениваясь впечатлениями, потом после полдника народ начал лениво стягиваться на пробы. Дальше было следующее: в зале сидят и общаются ребята. Мы сидим и общаемся сбоку около окна, никто ничего не делает, в нашу сторону изредка несутся вопросы: "А почему вы ничего не делаете?" На что мы отвечаем: "А почему вы ничего не делает и что вам мешает проводить пробы?" Напряжение нарастало минут 20-30 так что это ощутимо чувствовалось в воздухе, затем кто-то из девушек, по-моему Альбина, подошла к нам и задала пару разумных вопросов по организации проб. После чего отправилась распинывать гоп-компании, постепенно все закрутилось, а затем и мы подключились с советами, в основном, когда нас просили об этом. Кроме того, Бильбо и Ксения рвались в игру, т.е. показаться на пробах, отобрать камеру и начать снимать, но их удерживали. К этому моменту у ребят уже произошло разделение на тех, кто работает, и тех, кто ничего не хочет делать принципиально, но мы этого не заметили. Пробы прошли, режиссер утвердил роли, насколько я понимаю сам при минимальном контроле Милы и народ радостно разошелся по своим делам.
Насколько я понимаю, использовался старый метод учить плавать: "выкинуть там, где глубоко, и оно само поплывет". Развитие метод получил на вечерней планерке, когда после ужина с детьми обсуждали итоги дня, и намечались планы на завтра, при этом планы намечались так: надо составить график съемок, это сделает продюсер. Надо присмотреть места для съемок, это сделает режиссер, надо придумать грим, это сделают гримеры. Детям раздали работы на утро и все разошлись. День первый закончился.
По итогам первого дня стало ясно, что никакой игры не будет, и мы действительно будем снимать фильм. Вечером мастерская группа была перераспределена так: Мила - главреж, помощники при ней Нельсон и Ксения, ПЛ - гл. продюсер, я и Дятил при нем, хотя роль продюсера на этом празднике жизни была полностью не ясна, так же по-моему не было учтено и отслежено, что работой на утро загружена меньшая часть, а именно режиссер, гримеры и та девочка которая пишет слова к сценарию (почему-то считалось что слова они будут писать все вместе?), остальным утром делать было нечего, что создало провис и остановку игры для большинства участников.
Про утренние наезды дуры Иры говорить не буду, т.к. непосредственно к игре они не относились (из-за неучастия дуры Иры в ней). Утором к нам заходили гримеры, режиссер и сценаристка. Режиссер взялся составлять график и смог составить его довольно здраво, решив снимать сначала маленькие эпизоды, а одновременно репетировать большой. Мы дали несколько советов тем, кто пришел к нам на консультацию и, собрав после обеда народ, развели его по местам, режиссер с оператором и актерами пошли репетировать и снимать два маленьких эпизода, остальные остались репетировать первый большой эпизод.
Я по раскладке в мастерской группе пошел курировать съемки маленьких эпизодов. Придя в номер, я застал Нельсон увлеченно ставившей эпизод вместо режиссера, мне пришлось вытащить ее из игры и передать бразды правления режиссеру, выяснилось, что полностью сам делать и принимать решения, он боится, и я использовал следующий прием: предлагать несколько вариантов, как можно это снимать (обязательно несколько) и предоставлять ему право окончательного решения. Через некоторое время я смог полностью самоустранится, т.к. ребята начали сами предлагать варианты и их обсуждать. Работали вчетвером (режиссер, оператор, одна из гримерш и Ольга - главная героиня), было отрепетировано 2 эпизода. Перед съемками произошел забавный эпизод: когда режиссеру не нравилось место для съемок разговора адвоката и любовницы, но против мнения Нельсон он идти боялся, мне пришлось достаточно жестко надавить на него типа "не хочешь работать, т.е., искать устраивающее тебя место съемок, так и скажи", после чего режиссер отправился искать место, его устраивающее, и нашел его (холл внизу корпуса).
Съемки после полдника прошли так же хорошо. Наше вмешательство понадобилось только в организационных вопросах, а все творческие вопросы ребята решали сами. По работе на большой площадке могу сказать только, что по тем эпизодам которые я видел, мне кажется, ЛЕ и ПЛ несколько заигрывались процессом съемки, т.к., естественно, снимать кино им тоже в новинку, и перехватывали управление где нужно и ненужно, в том числе и решение о том, что эпизод надо разбить на несколько кусков было принято нами административно, я считаю что лучше было бы поставить перед ребятами проблему и сделать так, чтобы выход искали они сами.
После съемок мы сидели и решали, что делать завтра, была идея проводить мастерскую. Я до сих пор считаю, что это был бы лучший вариант, если бы отснятый вариант разбирали в форме мастерской, допустим, по режиссерской работе или по актерскому мастерству, т.к. была бы возможность включится в работу и у тех, кто оказывался мало задействован в съемках. Но было решено проводить просмотр отснятого материала и обсуждение его по трем формам: режиссура, операторская работа и актерская работа, через эти обсуждения и сделать рефлексию прошедшего дня. После того как ПЛ и Дятил уехали ночью состоялся разговор про методологическую рефлексию происходящего, если я ничего не путаю, как вторым этажом над игротехнической рефлексией, которая будет завтра. Разговор шел про социализацию, мы пытались понять, что это такое, и какое к этому имеет отношение то, что мы делаем. Итогом стало введение понятия социальных мест и характеристика люмпена, как человека, не имеющего представления о других социальных местах, кроме своего собственного. Настроение у всех было эйфоричное и довольное.
По-моему, второй день показал, что ребята могут сами работать и принимать решения, но только в тех ситуациях, когда над ними нет никакого авторитета, при возможности переложить решение на другого это будет сделано, а уж тем более, если этот другой якобы больше понимает или обязан нести за это ответственность. Также надо отметить, что мы были с детьми почти в равных условиях, т.к. про съемки фильма тоже ничего не знали и, по-моему, это надо было показать, что да, вот организовать работу мы можем и даже поможем вам, а проблемы со съемками давайте решать вместе, этого сделано не было и приказные советы периодически прорывались.
День начался с хождения к нам детей в гости, забредали к нам просто посидеть пообщаться. Мила теперь говорит, что народ ходил рефлектировать, не знаю. Потом был просмотр и попытка обсудить отснятый материал, тут-то и выяснилось, что обсуждать хочет меньшая часть, те, кто в эпизодах задействован и те кто просто прикололся к съемкам, при этом высказывать какое-то мнение с нашей стороны было просто опасно, т.к. ребята тут же с ним соглашались, даже если по ним было видно, что они не согласны. Обсуждения не получилось, считаю, что основной причиной этого было то, что обсуждали работу одной группы, при этом тем, кто в ней не участвовал или, вообще, был незадействован в работе (как продюсер), обсуждение просто не имело смысла, очень жаль, что не удалось провести его как свободное, а детей согнали на него в административном порядке. К этому моменту начал сказываться и висеть на ногах тяжкий груз того, что ряд людей в работу не включилось в основном из-за того, что они попали на рабочие места, которым нечего было делать, и они простаивали, повернуть ситуацию в обсуждение, почему одни работают, а другие нет, не удалось, так как к такому повороту не был готов никто. До обеда была рефлексия происшедшего, ПЛ сказал, что все в порядке и после обеда начали съемки большого эпизода. На них просто сказался наш организационный бардак, плюс присутствие психологов и начало гонки, потому как поняли что не успеваем, управление все больше и больше перехватывалось, народ вносило в игру, попутно выбивая оттуда детей: Ксения зачем-то занялась гримированием оттеснив гримеров, ПЛ ставил сцену с "золотой молодежью" заявляя, что демонстрирует пример работы и не замечая, что демонстрировать некому, у Милы и Нельсон ехала крыша, творился жуткий бардак, лучшим подтверждением которого является затертый отснятый материал. Один интересный момент, который я заметил еще в прошлый день, понимание детей. Что лучше определенного уровня они не сделают, дойдя до более или менее приемлемого с их точки зрения исполнения эпизода, они стремятся свернуть работу и разойтись типа "тройка уже есть, а пятерки все равно не будет". У режиссера и оператора это постепенно пропало, но у них не хватало статуса и наглости заставить остальных тоже работать на пять. Эпизоды, в конце концов, отсняли, при этом, мне удалось удержать народ от полного оттеснения режиссера, и свой эпизод он снимал сам.
Затем появился Дятил и тоже рванул играть, про несчастного режиссера периодически забывали, что и понятно - эпизод со смертью был тяжелейший и шла гонка еще та, при этом пришлось включать в работу народ, который прохлаждался большую часть времени, и с помощью ора и пинков, это в конце концов удалось. К концу дня работали все, и аплодисменты после слов "Снято" были искренние.
В номере ничего не обсуждали, т.к. все были выжаты, как лимоны.
По результатам дня можно отметить, что попытка создать несколько рабочих групп, что, как я понимаю, необходимо для нормальной ОДИ, не получилось, т.к. не удалось найти еще двух режиссеров и сделать их независимыми. Однако удалось втянуть в работу даже тех, кто не хотел ничего делать, наверно что-то подобное происходило и у Макаренко. Но почему, я не понимаю. По-моему никакой ОДИ здесь уже не было, она померла утром, а вечером мы просто снимали фильм, стараясь успеть в сроки.
Игра была уже практически закончена. Доснимали последний эпизод, куда набились все в этом заинтересованные, не могу сказать точно. Но, по-моему, Дятил опять оттер режиссера по соображениям той же спешки, остальные дети веселились со второй камерой. Потом был просмотр и съемка интервью. Интервью показали, что к ним то же надо готовится заранее, так как большинство просто не знало, что говорить, хотя не скажу точно - я этого не видел, так как меня неожиданно прибил отходняк.
Было еще неформальное общение с детьми.
Мне кажется, что ОДИ в полном смысле слова не получилось, то есть организация деятельности может и была, а вот игры не было, была работа по съемкам фильма. Опыт съемок показал, что самостоятельно ребята могут снимать эпизоды, которые не требуют большой организации, т.е. в группе из 5-6 человек (режиссер, оператор, гример, 2-3 актера), причем при работе такие мелкие группы должны получать несколько заданий, постепенно усложняющихся. Но схожих друг с другом. Тогда можно построить обсуждение по тому, как какая группа решила данную проблему. Кроме того, роль игротехника в группе сводится к помощи в организации работе, а если ему приходится отвечать на вопросы по работе, то он должен давать несколько вариантов и оставлять окончательное решение за самими ребятами. Кроме того, по-моему, особо надо проработать вопрос, а как связать работу по созданию кино с социальной работой и какие проблемы на съемках надо решать игрокам в связи с этим.
|
|
